Отцу 71 год, пенсионер по старости. Раньше работал экономистом,
преподавал в институте. Считался хорошим специалистом, имеет несколько научных работ. По характеру был, со слов больной, спокойным, выдержанным, добрым, внимательным и отзывчивым к людям, общительным, имел близких друзей. Настроение всегда было ровное, бодрое. В настоящее время при беседах с врачом, помимо выраженных старческих изменений, выявляется недоверчивость, подозрительность к врачам. К состоянию дочери критики нет, долго настаивал на выписке больной, считая, что больница приносит ей вред. Приводит пример, что проф. Серейский не правильно лечил больную «опием», отчего у той возникли галлюцинации, а когда больную выписали из больницы, то галлюцинации у нее вскоре прошли. В старых историях болезни имеются письма отца к проф. Снежневскому, из которых видно, что отец крайне недоверчиво и настороженно относится к врачам, к методам лечения и склонен обвинить врачей в преступной халатности.

Мать - 68 лёт (домохозяйка). Всегда была раздражительной, нервной, трудной в семье из-за частых ссор. Всегда отличалась обидчивостью и подозрительностью. Властная, упрямая, умела настоять на своем, вмешивалась часто без чувства такта в дела мужа и дочери. На протяжении многих лет отмечается повышенная чистоплотность и страх заразиться микробами. Устраивала бурные сцены, если кто-нибудь из родных входит в комнату, не сняв пальто в прихожей. Требовала, чтобы раздевались только у входа в комнату, а не в ней. Посуду, овощи всегда моет только кипяченой водой. Если же родные при приготовлении пищи мыли овощи и фрукты обычной водопроводной водой, то под разными предлогами отказывалась от еды и готовила себе отдельно. В течение жизни отмечались периоды, когда она была без видимой причины подавлена, молчалива, плаксива, а то, наоборот, очень живая, активная, энергичная. В психиатрическую больницу никогда не стационировалась. В беседах с врачом выявляется подозрительность, недоверчивость по отношению к врачам и персоналу, тщательно прикрываемые излишней слащавостью, угодливостью. Настойчиво, под разными предлогами, старалась все рационально объяснить, требует выписки больной, настраивает мужа, чтобы он тоже требовал выписки больной. Неправильно истолковывает слова врача, а потом ссылается на них. Точных сведений о других родственниках получить не удается, но психические заболевания у кого-либо в роду отрицаются.

Наша больная - единственный ребенок в семье. Родилась 7-месячной, но роды у матери протекали без патологии. Раннее развитие правильное, но до 2 лет была очень слабенькой. В дальнейшем окрепла и росла бойкой, живой, подвижной, любила играть со сверстниками в различные подвижные игры.

С 8 лет пошла в школу, училась на «4» и «5». Больше нравились гуманитарные предметы. В школьные годы оставалась живой, подвижной, жизнерадостной девочкой. Время проводила среди подруг и друзей. Всегда было 2-3 близких подруги, с которыми была полностью откровенна, делилась с ними своими мечтами, планами, переживаниями. Но была разборчива в выборе подруг, выбирала серьезных девочек. Вместе с тем, в характере отмечалась некоторая робость, неуверенность в своих силах, тревожность. Уроки всегда готовила очень аккуратно, опасаясь, что ее могут вызвать. Всегда очень сильно волновалась перед экзаменами и шла на них лишь все выучив, однако, что ее могут спросить то, что она не знает. При ответах у доски в классе также очень волновалась, терялась, путалась, хотя материал знала хорошо.

Настроение преимущественно было веселым, жизнерадостным. Но наряду с этим отмечалось, что еще в младших классах школы была «неровная» по характеру: то более тихая, робкая, неуверенная в себе, то, наоборот, еще более живая, подвижная, озорная, разговорчивая, «все нипочем». Отличалась обидчивостью и повышенной чувствительностью те различным несправедливостям. Настроение легко менялось от различных причин: от незначительных неприятностей легко появлялась подавленность, грустные мысли, и, наоборот, достаточно было хорошо ответить на уроке, как становилась радостной и веселой. С родными была мягка, послушна, обо всем советовалась с матерью. Особенно любила отца.

Перенесенные заболевания: в раннем детстве корь, скарлатина, паротит, которые протекали без осложнений. В 11 лет в течение нескольких месяцев болела дизентерией в тяжелой форме. Однако в больницу не стационировалась, лечилась дома. Высокого подъема температуры, потери сознания, бреда на высоте ее не отмечалось. Лет с 25 страдает «сенной лихорадкой», особенно в летнее время, не выносит запаха цветов, травы, так как возникает острый насморк, удушье. Периодически принимает противоаллергические средства, которые легко устраняют подобные состояния. В последующие годы почти ничем не болела. Лишь изредка отмечались простудные заболевания. Менструации с 14 лет, регулярные, сопровождаются головными болями, раздражительностью, сниженным настроением.

Лет с 15-16 колебания настроения стали более выраженными. То на несколько дней, а порой и на несколько недель, появлялась без видимой причины подавленность, грусть, вялость, слабость, было трудно усваивать трудный материал. То настроение становилось более веселым, появлялась бодрость, активность, уверенность в себе и была в эти периоды более живой, жизнерадостной, разговорчивой.

Впервые особенно резко состояние изменилось летом 1940 г., когда ей было 17 лет. Появилась подавленность, слабость, вялость, быстрая утомляемость. Было трудно двигаться, заставить себя заняться чем-нибудь. Появились затруднения в умственной работе, ухудшилась память, расстроился сон. По совету психиатра, отдыхала на даче. Осенью приступила к учебе, но продолжала жаловаться на слабость, плохое усвоение предметов, подолгу просиживала над книгами. Была подавлена, тяготилась своей неполноценностью, говорила, что не хочется жить. Однако полугодие закончила хорошо.

В марте 1941 г. внезапно возбудилась, бегала по комнате, прыгала,

ночь не спала, съела весь флакон с витамином «С». Была впервые стационирована в клинику им. С. С. Корсакова, где пробыла 1,5 месяца, лечили инсулином. Помнит, что в больнице была тревожной, испытывала страхи, не находила себе места, была возбужденной. Затем появились состояния, во время которых она как бы переносилась в другой мир, ей будто показывали «картины» - видела себя в лесу, в окружении яркой, красочной природы, все предметы были цветными. Казалось, что стоит ей подумать о чем-нибудь, как это встанет перед ее глазами. Отмечались оклики. Казалось, что в голову ей вкладывают чужие мысли, мысленно вела с кем-то разговор. Настроение в этот период было радостным, умиротворенным. Вместе с тем всегда понимала, что в больнице. После инсулинотерапии состояние улучшилось, все переживания полностью исчезли.

После выписки первые месяцы чувствовала себя хорошо. Настроение было повышенным, чувствовала себя какой-то «обновленной», необычно радостной, веселой, бодрой, уверенной в себе. Быстро догнала класс и успешно закончила школу. С началом войны семья была эвакуирована в г. Казань. Много гуляла, любовалась городом, все было интересно, все привлекало внимание. Поступила на биофак Казанского университета: Однако вскоре была мобилизована на трудовой фронт. Условия были очень тяжелые. Перенесла в это время фурункулез. Но, несмотря на все трудности, настроение оставалось хорошим, была очень живой, активной.

Состояние стало меняться спустя 9-10 месяцев после выписки из клиники. Появилась вялость, слабость, какая-то скованность во всем теле, бессонница, почти ничего не ела. Снизилось настроение, появилась неудовлетворенность своим положением, мысли о нежелании жить. Была стационирована в Казанскую психиатрическую больницу. Лечилась сульфозином, но состояние все больше ухудшалось. Была злобна, раздражительна, говорила, что ей привили сифилис. По настоянию родителей была выписана в таком состоянии домой. Семья вскоре переехала в Москву. Там состояние больной оставалось тяжелым - внезапно возбуждалась, говорила, что не хочет жить, пыталась выпить уксус, скипидар. Говорила, что пища отравлена, голову ей подменили, что за ней следят, что к ней изменили отношение подруги. Бросалась в реку - хотела утопиться. В таком состоянии была вновь стационирована в сентябре 1942 г. (19 лет) в клинику им. С. С. Корсакова.

По данным выписки была возбуждена, манерна, неадекватно смеялась. Речь разорвана, высказывала бред преследования, отравления, отмечались слуховые галлюцинации. Говорила, что пища вместо желудка идет в мозг и т. д. Отмечались суицидальные тенденции, однажды хотела повеситься в ванной. Все время требовала яд, повторяя «не хочу жить». Злобна по отношению к окружающим. Было проведено 30 инсулиновых шоков на 85-110 единиц. Улучшения не наступило. В связи с реорганизацией клиники в госпиталь, была переведена в больницу им. 3. П. Соловьева, где находилась несколько месяцев, проводилось симптоматическое лечение. Улучшения не наступало, и мать взяла ее домой, увезла на дачу.

Дома постепенно состояние больной улучшилось, выровнялось настроение, исчезли бредовые переживания, чувствовала себя полностью здоровой (точно длительность болезненного состояния выяснить не удается, но приблизительно оно длилось около 1,5 лет).

В течение года занималась на подготовительных курсах для поступления в институт, а затем в 1944 г. поступила в институт иностранных языков, который успешно закончила в 1949 г.

Все эти годы, т. е. 7 лет, чувствовала себя хорошо. Настроение большей частью было бодрым, веселым, как сама больная отмечает, «приподнятым». Была живой, жизнерадостной, активной, общительной. С учебой справлялась легко, училась с интересом. В свободное время встречалась с подругами, ходила с ними в театр, в кино. Не прочь была подшутить над кем-нибудь, посмеяться. Однажды сумела сдать за одну студентку экзамен. Лишь иногда на несколько дней появлялась некоторая подавленность, вялость, грустные мысли, но затем вновь возвращалось хорошее настроение. Лишь один раз вынуждена была обратиться к невропатологу: в 1949 г., перед государственными экзаменами в течение двух педель было подавленное настроение с тревогой, неуверенностью в своих силах, опасениями, что не сдаст экзамены. После общеукрепляющей терапии состояние улучшилось, и она успешно закончила институт. Была направлена на работу в школу. Работала с большим напряжением, класс был недисциплинированный. Вначале работала с большим подъемом, но затем (осень 1949 г.) настроение стало ухудшаться, появилась неудовлетворенность собой, своим положением, не верила, что может справиться с работой, появилось беспокойство, бессонница. И в январе 1950 г. уволилась с работы. Состояние оставалось прежним. Лишь на некоторое время становилось легче, улучшался сон. Перед очередным поступлением в больницу была тоскливой, вялой, винила себя в том, что не работает, называла себя паразитом. Высказывала суицидальные мысли, говорила, что умрет, много говорила о яде, несколько раз пыталась душить себя полотенцем. Перед поступлением в больницу не ела в течение 2 недель с целью самоубийства. С родными была груба, злобна, порою агрессивна. Чувствовала себя лишним человеком, ничто не радовало, не верила в будущее. В теле отмечалась скованность, голова была «тупой». В таком состоянии в апреле 1950 г. (27 лет) поступила в больницу им, П. Б. Ганнушкина.

По данным истории болезни, в отделении первое время была тосклива, малодоступна. Постоянно искала объяснение своему состоянию. Относилась к нему без должной критики. Считала, что причиной всему ее уход с работы. Просила быстрее выписать ее. Высказывала мысли о своей неполноценности, суицидальные мысли. В отделении была малозаметна, с больными почти не общалась. В процессе инсулинотерапии состояние улучшилось. Стала интересоваться жизнью отделения, общалась с больными, тяготилась пребыванием в больнице. Перед выпиской поведение правильное, психотических явлений не наблюдалось. Была выписана домой. В больнице пробыла 1,5 месяца (депрессия длилась около 6-7 месяцев).

После выписки чувствовала себя хорошо. Отдыхала на даче, с увлечением занималась садоводством, искала новое место работы. С осени приступила к преподаванию в школе. Работой была довольна, занималась ею с увлечением. Одновременно посещала курсы усовершенствования учителей. Настроение было слегка повышенным. Лишь через полгода после выписки в течение недели отмечалось некоторое снижение настроения, после чего вновь настроение стало ровным, хорошим. Была бодрой, живой, активной. С работой справлялась хорошо. Испытывала внутренний подъем, прилив сил, на работу шла как на праздник. Была уверена в себе. Не боялась, если на ее уроках присутствовал кто-нибудь из начальства. Делала успехи, ее хвалили. С родными была ласкова, откровенна.

Состояние изменилось спустя 1,5 года после выписки - осенью 1951 г. появилась слабость, вялость, снизилось настроение, пропало желание что-либо делать, с большим трудом заставляла себя идти на работу. Затем стала говорить, что соседка к ней плохо относится. Состояние все более ухудшалось, стала говорить, что в полу имеются щели, через которые за ней наблюдают. Перед поступлением в больницу была напряжена, тревожна, ходила из угла в угол по комнате. Говорила, что соседи особым аппаратом влияют на ее сердце, отнимают у нее все внутренности, что все объединились с соседкой и причиняют ей вред. В декабре 1951 г. была вновь помещена в больницу им. П. Б. Ганнушкина.