В этих случаях начало заболевания характеризовалось нарастающими изменениями личности по типу шизоидного сдвига, которые выявлялись намного ранее, чем продуктивные психопатологические расстройства. В последующем на этом фоне происходило формирование дисморфофобических и ипохондрических расстройств, сочетавшихся с сенситивными идеями отношения. Причем преобладали психастеноподобный и сенестоипохондрический типологические варианты данного синдрома. Вслед за этим этапом заболевания, охватывавшим юношеский возраст, наступал период дальнейшей эволюции малопрогредиентной шизофрении, причем в одних случаях имела место стабилизация шизофренического процесса, в других случаях продолжалась активная стадия заболевания в рамках вялотекущего процесса.
В случаях со стабилизацией вялотекущего шизофренического процесса типологическая разновидность болезненных расстройств относилась к психастеноподобному варианту. В этих случаях по миновании юношеского возраста на 10-12 году болезни постепенно сглаживалась острота дисморфофобических, ипохондрических расстройств и сенестопатических ощущений, страхи становились менее интенсивными, теряли прежнюю значимость. С возрастом аффективные расстройства приобретали характер стертых. Депрессивные состояния становились зависимыми от внешних факторов, были непродолжительными и проявлялись в основном снижением активности, жалобами на усталость, недомогание. Происходило постепенное редуцирование ипохондрических фобий, сенестопатии приобретали характер рудиментарных. На смену ипохондрическим идеям навязчивого характера приходили сверхценные образования, определяющиеся идеями укрепления собственного здоровья. Последние с годами даже нередко получали дальнейшее развитие, расширяясь до уровня особого мировоззрения. Больные придавали исключительно важное значение всякого рода оздоровительным мероприятиям: начинали заниматься закаливанием, оздоровительным бегом, йоговскими упражнениями, особого вида дыхательной гимнастикой, придумывали себе специальные вегетарианские диеты, изучали труды натуропатов, разрабатывали методы самолечения с помощью лекарственных растений и т. д. Негативные изменения личности здесь определялись неглубоким эмоционально-волевым обеднением, сочетавшимся с нарастающим эгоцентризмом, изменениями по типу «стекло и дерево». Психастеноподобные черты, столь свойственные этим больным в дебюте заболевания, сменялись ригидностью, педантизмом и рационализмом. Их манера держаться, одеваться, а также поведение, направленное на укрепление здоровья, нередко носили странный, чудаковатый характер. Отмечались выраженные проявления психического и физического инфантилизма или ювенилизма. При этом, как правило, большинство этих пациентов были трудоспособны, хотя и на относительно сниженном уровне.
В тех случаях, где по миновании юношеского возраста отмечалось сохранение активности вялотекущего шизофренического процесса, происходило не только сохранение, но и дальнейшее усложнение имевшихся ранее продуктивных расстройств. Бредовые построения, сохраняя все ту же дисморфофобическую и ипохондрическую тематику, по содержанию все больше отрывались от реальности, отмечалась стереотипизация этих идей, снижалась их и так незначительная логическая разработанность, аффективная заряженность. Телесные сенсации ограничивались сенестоалгиями, становились крайне однообразными. На фоне нарастающих изменений личности ипохондрическое поведение больных становилось все более монотонным. Иногда у больных появлялись нелепые увлечения. Их поведение приобретало черты чудаковатости. На этом фоне у больных возникали обострения с нестойкими идеями гипнотического воздействия, усилением идеи отношения, аффективными расстройствами в виде депрессий с вялостью, аспонтанностью без чувства тоски и других витальных компонентов. У всех больных данной группы с годами все больше выступало снижение психической активности, сужение круга интересов, усиление аутизма, нарастание монотонности, вялости, безынициативности, все более отчетливыми становились расстройства мышления, склонность к резонерству с неадекватными умозаключениями, амбивалентность. В быту они были мало приспособлены, выполняли лишь отдельные поручения родственников, как правило, они были нетрудоспособны или могли трудиться лишь в специальных условиях.